дальномерщик в артиллерии что делает

Борисова (Козырева) Тамара Ильинична

Я родилась в октябре 1923 года. Папа у меня военный моряк, служил на подводных лодках механиком, а брат был начальником особого отдела НКВД. В 1940 году мы переехали в Ораниенбаум, где жили на даче Меньшикова, этот особняк занимал особый отдел, а на втором этаже была наша квартира.

У меня был мальчишеский характер и уже до войны я сдала на значок «Ворошиловский стрелок», ГТО, занималась в ОСОАВИАХИМе

В 1940 году я закончила среднюю школу и поступила на первый курс Ленинградского института инженеров воздушно-гражданского флота. Это был очень престижный институт, 40 человек на одно место, но мне учеба всегда легко давалась и я прошла по конкурсу. Когда началась война я как раз закончила первый курс.

О начале войны я, как и все, узнала из объявления по радио. Но мы когда узнали, что началась война, не переживали, думали, что мы их шапками закидаем. Мы считали, что мы очень хорошо вооружены, и что война продолжится буквально месяц, два от силы, уже это большой срок был. А затянулось на 4 года.

Папа служил в Кронштадте, брат военный, им выехать нельзя, а у брата дети, 39-го и 40-го года рождения и мы решили эвакуироваться – мама, я и эти двое детей, потому что мама бы одна с такими малютками не справилась бы. Поехали мы в эвакуацию.

Отец, брат и жена брата все были на фронте. Отец на флоте служил, дважды тонул, а брат в морской пехоте был, но все вернулись.

Эвакуировались мы одним из последним эшелоном и попали в Пензенскую область, на станцию Зименчино. Мама устроилась работать шеф-поваром в ремесленное училище № 3, а на мне были малютки. Так и жили.

Потом я смотрю, война затягивается, думаю, не буду же я сидеть с детьми, сразу же пошла в военкомат и добровольно подала заявление, мы за свою Родину готовы были сделать все, не жалели жизни. Где-то через месяц пришел и меня направили в армию.

Я попала в зенитно-артиллерийские войска, 480-й зенитно-артиллерийский дивизион, который базировался в районе Архангельска, на Северной Двине. Специальности почти никакой, работала телефонистом. Проработала около полугода, а потом меня направили на дальномерный пост, у меня зрение подходили к оптике, это не у каждого было.

Я стала командиром дальномерного отделения, которое обслуживало дальномер ДЯ1. Этот дальномер служил для того, чтобы ловить цель и направлять орудия батареи, азимут, высота. В отделении было 4 человека – я и еще три девушки. Почти всю войну я была дальномерщиком зенитной артиллерии.

Что надо сказать – конечно, очень тяжело девушкам в армии, это вообще непосильный труд, тем более вот таким молодым. Такие тяготы, сколько мне пришлось по-пластунски в снегу ползать.

В дивизионе находилось 4 батареи, в каждой батарее по 4 орудия, мы должны были ставить заградительный огонь, чтобы фашистские самолеты не прошли к караванам, а они очень бомбили, знали, что для караванов единственный путь через Северную Двину. Все силы бросили на это – Юнкерсы, Мессершмидты, Фоки-Вульфы, все самолеты, которые только существовали, все были брошены для того, чтобы не дать этим караванам пройти.

Мне запомнилось, как гибли эти караваны. Подходили караваны, часть продуктов, что могли, перегружали в наши тральщики, малые суда, перегружают и везут на берег. Что спасут, что нет. Но гибло очень много кораблей. Не знаю, на сколько это точно, но говорят, что из 100 только 2-3 доходило до места назначения. Я не могу этого утверждать, это разговоры, слухи. Но гибло, конечно, много.

Самое страшное что было – бомбежка, потом они бросают пустые бочки, бочки летят, завывание, на психику человеку действует. Осветительные авиабомбы. Ночью летят. Хотя на севере северное сияние, но все равно осветительные бомбы тоже бросали.

С Северного фронта 480-й ЗАД перебросили на Запад, он участвовал в форсировании Днепра, но я туда не попала. Я была редактором боевого листка, и меня сняли с эшелона, оставили на месте. И хорошо, что оставили, потому что я бы погибла. Тот, кто был на моем месте погиб, все дальномерщики погибли, все наше отделения подорвалось на мине. Это первый раз, когда судьба, Бог, меня отвел от этого.

Меня перевели в 160-й зенитно-артиллерийский дивизион. Там я тоже была дальномерщиком, потом 1931-й зенитно-артиллерийский полк малого калибра, все на Севере.

Не было ни минуты покоя и я мечтала только об одном – выспаться. Немцы летали группами, как журавли, по три, за ними следующие. Отбомбились, следующая партия летит, отбомбились, следующая…

— Вот вы сказали, что в дальномерном отделении были одни девушки, а сами орудия обслуживали ребята?

— Вашей батарее удавалось сбивать кого-то?

— Удавалось. Редко, но удавалось. Вы понимаете, цель-то была какая – поставить заградительный огонь.

А самолеты, я помню первый случай, когда увидела немца. По-моему, это был какой-то разведчик, самолет. Его сбили, выпрыгнул один пилот, упал в метрах 100 от нашей батареи. Ну а тут, когда его сбили, был какой-то перерыв, все бросились бежать к нему. Думали, разорвем его на части, они же отняли у нас юность, отняли все, самые хорошие годы. Подбежали к этому фрицу – пацан. Запомнились мне белые волосы, веснушки и красные глаза, может быть, от напряжение. Думаем, сейчас ему дадим, как следует, когда увидели его, такой жалкий, пацан нашего возраста, и нам как-то стало его жалко. Мы взяли ему еще котелок с кашей поднесли. Потом его забрал особый отдел, мы о его судьбе не знаем. Так я увидела первого немца.

Что еще? Стояли мы на болоте, вдали от населенного пункта. Стоит одна батарея, через 50-100 метров вторая батарея, еще через 50-100 метров третья батарея, четвертая. И все стреляют по этим самолетам.

Особенно мучил быт, не было никаких условий, а женщинам нужны ведь были какие-то условия, но ничего не было. Ходили мы так – ватные брюки, телогрейка, шапка-ушанка, плащ-палатка. Летом – кирзовые сапоги, юбка и гимнастерка. Кстати, когда я демобилизовалась, то в этой выгоревшей, выцветшей юбке, гимнастерки и в кирзовых сапогах. Это очень хорошо показано в фильме «А зори здесь тихие». Мы с мужем, когда смотрели, плакали, именно наша жизнь была показана. Такие же болота, такие же условия. Еще я письма я писала маме. Мама мне пишет: «Я так рада, что ты вдали от фронта. Я очень рада, что ты попала в такие условия». Я же не писала, что это самое пекло было, всегда писала, мамочка, все хорошо. А фактически стояли в болотах, никакого удобства, кубрики деревянные.

Деревянные домики, нары в метрах полтора друг от друга. Вот на этих нарах по несколько человек в этих кубриках были. А север, холодно. И самое главное – мы не высыпались, у нас не было ни днем, ни ночью покоя. Когда я демобилизовалась, единственная мечта – отоспаться. Могла так, идти, на ходу закрыть глаза и какую-то минуту поспать.

— Вы в комсомоле были?

— Конечно, а в 1942 году на фронте вступила в партию на фронте. Я состою в городской парторганизации и партийный билет не выбрасываю.

— А как насчет романов на фронте? Командир батареи не имел постоянной подружки?

— Нет. Да что вы, какое там. Мы все время были в огне. Там единственное думаешь, или выживешь, или не выживешь. Стоишь на открытой площадке, бомбы летят, осколки. Как от них спастись? Да, никак не спасешься, маленький осколочек, и все, ты погиб! Сколько осталось и подружек моих там.

У нас комиссар был, Борисов, очень симпатичный молодой человек, все его очень любили, а я полтора года служила под его руководством. Мы не знали, что такое любовь, но я чувствовала, что ему очень нравлюсь. Он перед войной окончил Харьковское училище, а когда упразднили институт комиссаров, уехал на переподготовку и оттуда мне начал писать, а я даже не думала с ним переписку вести, командир и командир, мы слишком далеки были от всего этого. Потом меня вызвал комбат, его друг, Ванька Смоленский, и говорит, ты что капитану не пишешь письма? Я говорю, зачем я буду писать, не хочу. Потом он меня заставил, и я начала писать. «Здравствуйте, товарищ капитан. ». Вот так мы переписывались полтора года, он стал командиром батареи на Западном фронте, а у него в батареи в основном были девушки, человек 50, 60, и все были в него влюблены. В конце войны его часть в Львове стояла, и вот меня вызывает командующий 78-й дивизии ПВО. Говорит, вам пришел вызов, вас вызывают во Львов. Я говорю, я не поеду, поеду туда, куда эвакуирована моя мама.

Поехала к маме. Через некоторое время получаю телеграмму, письмо, я скучаю, жду. А у меня был мальчик, друг детства, он на Дальнем Востоке служил и я с ним переписывалась, я только о нем и думала. Когда к маме приехала, наверное, месяц, наверное, побыла в этом Зименчино, вдруг телеграмма выезжаю. Он приехал, и тут на побывку приехал, папа уже с комиссаром переписывался, и папа мне говорит, ну что ты, тот парень детдомовец, что ты будешь о нем думать. А вот это действительно парень, капитан. Я посмотрела на папу, он мне сразу в глаза, значит, ты не девушка вернулась. Я была воспитана очень в таком духе, что не дай бог. Я говорю, как?! – А вот так.

Ну я и говорю тогда, раз так, я выхожу замуж, и уехала с ним. Потом муж папе благодарное письмо написал.

В книгах пишут про ППЖ, не было этого. Может быть, только крупные начальники штабов, крупных дивизий, у которых были условия, а у нас не было этого ничего.

— Когда я в 1942 году пришла на фронт, кормили очень плохо. Мы голодные были, не наедались. Хлеб давали кирпичек, буханку, она тогда была килограмм, или 800 грамм, а я могла сесть и за один присест ее съесть. В начале 1943 года, мы стали получать беконы, сало, которые нам по ленд-лизу шли. А потом еще что – на Севере лоси, лосятина, иногда убивали, хотя запрещено было, но убивали, и шло в общий котел.

С 1943 года мы стали есть более-менее нормально, но все равно не наедались. Хлеба все равно не хватало. Допустим, по очереди шли рабочими на кухню, и каждый стремился пойти рабочим на кухню, чтобы там хоть до отвала наесться.

Я помню, меня часто мой будущий муж назначал рабочим на кухню. Я даже плакала, со мной никто не мог пилить дрова, дают полено, одно, другое, третье, надо пилить, а со мной никто не пилит, потому что я не умела этого делать. Потом у него спросила, да что вы, товарищ капитан, меня так часто назначаете на кухню? Он говорит, чтобы побольше ты там покушала, знаю, что не хватает.

Вначале не наедались. Помню, идет стрельба, а рядом с нами была колония заключенных, которая выращивала турнепс, мы одного человека освобождали, и с мешком туда – рвать турнепс. Вот так выходили из положения.

Ну еще тральщики, которые ездили на эти караваны, что-то оттуда привозили, то сахар, то плитку шоколада, и давали нам, девчонкам. Нам давали по 100 грамм спирта каждый день и махорку, я все это отдавала ребятам, а они мне свой паек сахара. И вот эти ребята, моряки, которые с тральщиков, кому что отдаешь, кому спирт, кому махорку, – они тебе дают взамен.

У меня была подружка, санинструктор, она мне давала витамины. Они были в таких коробочках, чтобы я зубы сохранила. На Севере все страдали цингой, а я пила эти таблетки.

Еще мы ягоды собирали, клюкву там, бруснику.

— Вас снабжали женским нижним бельем?

— Нет. Нижнее белье сами шили. Там парашюты были, на которых осветительные авиабомбы сбрасывали, шелк такой, и мы платочки делали, иногда сорочку сделаешь себе, бюстгальтер.

А еще обувь – хорошо, что у меня нога 39-го размера, так еще сапоги подходили и 40-го и 41-го размеров. А у девчонок был 35-й размер, я с девочками из Коми АССР служила, они такие низкорослые, светлокожие, даже в баню, когда пойдешь, смотришь они все такие розовые, а я смуглая. Так вот у них 35-й размер обуви, а в армии самый маленький 40-й размер.

У нас сперва были ботинки с обмотками – тревога, а ты мотаешь обмотку, слезы льются, ни черта не получается и нас тренировали, чтобы быстро встать, одеться, сколько раз от старшины попадало, сколько слез пролила.

А потом, когда мне присвоили звание – ефрейтор вначале, потом младший сержант, потом сержант, стало легче. Уже не каждый мог на тебя кричать. Я уже наравне с ними была, старше только старшина был. Потом вроде бы мне тоже хотели присвоить звание старшина, но я демобилизовалась.

— С иностранными моряками с конвоев приходилось встречаться?

— Случалось. Нас иногда в Архангельск возили, несколько человек отберут и отвезут, такая отдушина была, и вот там мы встречались с американскими моряками.

Они выходили на берег, все в кожаных куртках, одеты, как положено и у всех по 5-10 банок тушенок, гражданское население голодало, так за тушенку они могли с женщиной встретиться.

— После войны не было пренебрежения к женщинам, которые были на фронте. Вы с таким сталкивались?

— Я как-то не замечала. Мне было легко в каком смысле – мы с мужем с одной части были, я все время среди военных была, так что я этого не замечала.

— Какие-то поблажки в связи с критическими днями?

— Ничего, никакого облегчения. Боец и боец, никого это не волновало. Я в войну мечтала, хоть бы заболеть, чтобы хоть один день полежать в санчасти. Нет, не болела, а когда демобилизовалась, вышла замуж, то у меня началось – то ангина, то грипп, то желудок. Муж тогда мне говорит, женился на здоровой дивчине, чтобы потомство было хорошее, а что, в конце концов, развалина какая-то приехала. Но потом это все прошло.

А вот во время войны болезней не было, не смотря на то, что на Севере, снег, морозы – ничего не было. А потом все это вылилось.

— В то время жили сегодняшним днем, или мечтали, как оно будет потом?

— Мечтали. Как окончится война, какая жизнь будет. Выйти замуж мечтали, завести семью, окончить институт, получить специальность.

— Какое у вас отношение к немцам было?

— Отвратительное. Фашисты, гады. Они же пришли на нашу территорию, что им надо было. Лютая ненависть была к ним. Мы защищали Родину.

— Как вы в этом отношении видели Сталина?

— Замечательно видели, видели в нем силу, опору, генералиссимус. Шли в бой за Родину, за Сталина. Сталин был на устах у всех.

— После войны вас сны мучили?

— Как вы считаете, это женское дело воевать?

— Нет, не женское дело. Женщина призвана по своей сути, по характеру, быть домашней. Женщина должна быть женщиной. Она должна обязательно родить сыновей, построить дом, посадить сад. Это все выполнено.

Рекомендуем

Мы дрались на истребителях

«Из адов ад». А мы с тобой, брат, из пехоты.

«Война – ад. А пехота – из адов ад. Ведь на расстрел же идешь все время! Первым идешь!» Именно о таких книгах говорят: написано кровью. Такое не прочитаешь ни в одном романе, не увидишь в кино. Это – настоящая «окопная правда» Великой Отечественной. Настолько откровенно, так исповедально, пронзительно и достоверно о войне могут рассказать лишь ветераны…

Источник

Организация и ведение разведки в артиллерийской батарее, дивизионе (стр. 2 )

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

Передовой наблюдательный пункт (ПНП) предназначен для ведения разведки противника и местности непосредственно перед фронтом передовых общевойсковых подразделений, поддержания связи с ними и обслуживания стрельбы батареи по целям, ненаблюдаемым с КНП.

Боковой наблюдательный пункт (БНП) предназначен для ведения разведки противника и местности в районах, не наблюдаемых с КНП, поддержания более тесной связи с общевойсковыми подразделениями, организации сопряженного наблюдения, обслуживания стрельбы артиллерии.

Наблюдательные пункты должны удовлетворять следующим требованиям:

иметь хороший обзор местности по фронту и глубине обороны противника в полосе (секторе) разведки.

Для этого при постановке задач на выбор НП обязательно указывают полосу местности, которая должна просматриваться с этого пункта, и местные предметы, которые должны быть видны с него.

обеспечивать размещение личного состава, приборов, средств связи и техники, то есть удобство работы на нем.

быть незаметным для наблюдения противника и иметь скрытые подступы.

Чтобы правильно в соответствии с полученной задачей выбрать НП, командир взвода управления должен знать:

— где находится противник, и что он делает (обороняется или наступает);

— где расположены свои передовые части;

— в каком районе выбрать НП, и что с него видеть (полосу разведки или определенные цели, объекты);

Охрану и оборону НП организует начальник разведки (командир взвода управления) или по его указанию командир отделения разведки с целью не допустить внезапного нападения противника. Непосредственное охранение НП осуществляется дежурными разведчиками, а в ночное время и в условиях угрозы нападения противника, кроме того, специально назначенными наблюдателями.

Во всех случаях надо знать все изменения в обстановке, это поможет предотвратить внезапное появление противника в районе НП.

С появлением противника в районе НП подается сигнал, по которому весь личный состав занимает свои заранее подготовленные места и отражает нападение противника. Командир отделения разведки принимает все меры к тому, чтобы доложить о нападении своему непосредственному командиру.

Место для КНП батареи выбирает лично командир батареи или командир взвода управления. КНП командира батареи состоит из ячейки для командира батареи, ячейки для командира взвода управления, ячеек для дальномерщика, разведчика и радиста, блиндажа (убежища) и хода сообщения, связывающего между собой все эти элементы.

Рис. 1.2. Оборудование КНП батареи (вариант)

Общие обязанности должностных лиц батареи

при организации и ведении разведки

Командир батареи лично организует и ведет разведку

— всегда знать положение и характер действий противника;

— определять цель и основные задачи разведки для обеспечения боевых действий батареи и порядок боевого применения приданных разведывательных артиллерийских подразделений;

— быть готовым доложить выводы из оценки противника и предложения по организации разведки;

— своевременно принимать решение и отдавать указания командиру взвода управления по разведке;

— ставить задачи подчиненным и контролировать их выполнение;

— лично руководить действиями сил и средств артиллерийской разведки;

— проявлять постоянную заботу об укомплектованности и подготовке разведывательных артиллерийских подразделений.

В указаниях командиру взвода управления по разведке командир батареи определяет:

— цель и задачи разведки при подготовке и в ходе боя, последовательность их выполнения;

— силы и средства разведки, привлекаемые для выполнения поставленных задач;

— время начала разведки;

— порядок выполнения мероприятий по подготовке подразделений к выполнению задач;

— порядок и способы предоставления донесений.

Непосредственным исполнителем всех мероприятий по разведке в батарее является КВУ. Он отвечает за постоянную боевую готовность взвода и успешное выполнение им задач по разведке противника и обслуживанию стрельбы артиллерии.

— уяснять полученную задачу и оценивать обстановку;

— выбирать место командно-наблюдательного (наблюдательного) пункта, руководить его занятием и подготовкой;

— лично вести разведку противника и местности;

— обрабатывать разведывательные сведения и докладывать о результатах разведки командиру батареи и начальнику разведки дивизиона;

— вести наблюдения за действиями общевойсковых подразделений и результатами огня артиллерии;

— вести установленные боевые документы;

— устанавливать и непрерывно поддерживать устойчивую связь между командно-наблюдательным и наблюдательными пунктами;

— организовывать непосредственное охранение и маскировку наблюдательного пункта.

геодезист) несет ответственность за постоянную боевую готовность своего отделения (расчета), техническое состояние приборов и техники, успешное выполнение задач по разведке и обслуживанию стрельбы.

— знать задачи отделения (расчета) и ставить их подчиненным;

— лично вести разведку противника;

— руководить за­сечкой целей и обработкой данных засечки;

— составлять схему ориентиров и схему полей невидимости, вести журнал разведки и обслуживания стрельбы;

— проверять ориентирование (ориентировать) приборов разведки руководить подготовкой (готовить) их к работе ночью;

— организовывать инженерное оборудование и маскировку наблюдательного пункта;

— докладывать о разведанных целях командиру взвода (батареи).

В случаях выполнения задачи самостоятельно, командир от­деления разведки при постановке задач личному составу указывает:

— условное наименование местных предметов (участков местности), ориентиры;

— сведения о противнике;

— задачу общевойскового подраз­деления;

— задачи и полосу (сектор, объект, нап­равление) разведки;

— основное направление стрельбы;

— порядок докла­да разведывательных сведений;

— места установки оптических и электронно-оптических приборов и способы их ориентирования;

— порядок ин­женерного оборудования и маскировки;

— сигналы управления, оповеще­ния и порядок действий по ним.

— назначает заместителя и наблюдателя за сигналами.

Старший разведчик (разведчик, дальномерщик) несет от­ветственность за постоянную боевую готовность и техническое сос­тояние вверенных ему оптических и электронно-оптических приборов, за успешное выполнение поставленных ему задач по разведке и обслужи­ванию стрельбы.

Старший разведчик (разведчик, дальномерщик) обязан:

— помогать командиру отделения в топогеодезической привязке НП;

— уяснить ориентиры и условное наименование местных предметов (участков местности) и твердо знать их положение на местности;

— работать на приборах наблюдения, вести разведку противника с учетом характера его действий и демаскирующих признаков объектов (целей), производить засечку целей (ориентиров, реперов);

— немедленно докладывать командиру отделения о каждой разве­данной цели и вести рабочую тетрадь;

— периодически проверять правильность ориентирования приборов наблюдения;

— выполнять работы по инженерному оборудованию и маскировке НП;

— участвовать в обработке данных засечки целей (ориентиров, реперов);

— знать сигналы управления, оповещения и порядок действия по ним;

— при необходимости прокладывать и свертывать линии связи, принимать и передавать команды и целеуказания.

Разведка на НП ведется дежурными разведчиками посменно. В случае необходимости, по распоряжению командира подразделения, кроме дежурных разведчиков привлекается весь личный состав подразделения.

Сменяемый разведчик сообщает заступающему на дежурство обо всем замеченном в расположении противника, кому и когда об этом доложено, передает приборы наблюдения и журнал разведки и обслуживания стрельбы.

Приступая к боевому дежурству на НП, разведчик обязан: уяснить поставленную задачу; условное наименование местных предметов и ориентиры; изучить местность в заданной полосе (секторе) разведки; проверить ориентирование приборов, а также уяснить положение на местности противника и ранее разведанных целей.

Во время боевого дежурства разведчик обязан:

— вести непрерывное наблюдение за противником;

— знать положение своих войск и наблюдать за их действиями;

— обнаружив цель, доложить командиру, определить ее местоположение наиболее точным в данных условиях способом и записать в журнал разведки и обслуживания стрельбы (рабочую тетрадь);

— засекать разрывы снарядов (мин) при обслуживании стрельбы артиллерии;

— до наступления темного времени подготовиться к работе ночью.

Для обнаружения целей разведчик тщательно изучает местность в расположении противника, ведя наблюдение по рубежам и участкам в заданном секторе разведки.

За теми участками местности, на которых обнаруживаются признаки цели, разведчик наблюдает особенно внимательно. После того, как цель будет обнаружена или замечены ее признаки, разведчик обязан изучить характер ее деятельности.

Источник