на какой реке пьянствовал чижик пыжик

Публикуется со ссылкой на ГК РФ Статья 1274. О свободном использовании произведения в информационных, научных, учебных или культурных целях.
В публикации частично использованы источники из Интернета.
На фотографии бронзовый Чижик-Пыжик, установленный на Фонтанке напротив дома бывшего училища правоведения.

«Чижик-Пыжик, где ты был?
На Фонтанке водку пил.
Выпил рюмку, выпил две,
Закружилось в голове».

«Чижик-пыжик, где ты был?
На Фонтанке водку пил.
Выпил рюмку, выпил две —
Зашумело в голове.

Чижик-пыжик после пьянки
Выпил воду из Фонтанки,
Откачали эту птицу
Только в Боткинской больнице».

По случаю первого открытия этого памятника петербургский поэт и известный режиссер Вадим Жук, не предвидевший будущих злоключений птички, написал стихотворение:

«Покуда свод небес не закоптится,
И не уйдет под землю Летний сад,
Сиди на страже, бронзовая птица,
И береги великий Петроград!».

Таково происхождение и судьба Чижика-Пыжика. Правда, у одесситов как всегда свое особое мнение. Поскольку в Одессе есть район под названием Фонтан, то местный Чижик-Пыжик предпочитает не летать за три девять земель на петербургскую Фонтанку, а пьет водку на одесском Фонтане. Раньше в Одессе было несколько Фонтанов, в том числе и Малый, и Средний, и Большой. Теперь же первые два поглощены центром города и исчезли. Поэтому современные одесситы под названием «Фонтан» понимают только один Большой Фонтан.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Фотоальбом

—Рубрики

—Цитатник

Чтo нaша жизнь без кошек? Кoшки это меховые цветы. Alfred Brunel de Neuville Дочь Marie Yv.

Есть два убежища от жизненных невзгод: это музыка и кошки. Marie Yvonne Laur Если бы кошачь.

«Николай Добронравов. Тост за достоинство честных певцов» Творческий и семейный союз композит.

—Видео

—Метки

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Интересы

—Друзья

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ О ЗНАМЕНИТОЙ ПЕСЕНКЕ «ЧИЖИК-ПЫЖИК»

Куплет, который обычно связывают с воспитанниками петербургского Училища правоведения, располагавшегося на набережной Фонтанки, дом 6. Это было закрытое учебное заведение для детей дворян, основанное в 1838 году по предложению сановника Михаила Сперанского, автора гражданских реформ Александра I. Чижиками называли учащихся этого училища.

Эти учащиеся не отличались благонравием. Если версия верна, то куплет возник не ранее 1838 года. При этом первые две строчки цитируются в повести Дмитрия Григоровича «Капельмейстер Сусликов», написанной в 1848 году и в том же году опубликованной в 12-м номере «Современника».

Чижик, чижик, где ты был?
На Фонтанке воду пил. и т.д.

То есть, в 1840-е годы песенка уже была популярной.

Сейчас напротив здания бывшего училища у кромки воды Фонтанки установлен памятник чижику-пыжику в натуральную величину. Ему бросают монетки на счатье. Памятник часто воруют, но на его месте ставят новый.

Фольклорист Владимир Бахтин сомневался, что песня связана со студентами. Он цитировал десять строк песни и проводил параллели со старой деревенской песней про зайчика:

«Чижик-пыжик, где ты был?
На Фонтанке воду пил.
Выпил рюмку, выпил две,
Зашумело в голове.
Стали чижика ловить,
Чтобы в клетку посадить.
Чу, чу, чу, чу,
Я из клетки улечу.
Чижик в клетку не хотел,
Взял вспорхнул и улетел.

В первые годы существования Петербурга, как, впрочем, и в допетровские времена, Фонтанка называлась Безымянным ериком. Ериками, то есть речными протоками, образовавшимися при разливе, назывались многие небольшие речки, вытекающие из одной большой реки и в нее же впадающие. С 1737 года имя «Фонтанка» становится официальным.

Надо сказать, что одним из самых любимых объектов городского фольклора Фонтанка оставалась на протяжении всей истории Петербурга.

Чижик-пыжик, где ты был? —
На Фонтанке водку пил.
Выпил рюмку, выпил две,
Зашумело в голове.

Судьба одного из подгулявших воспитанников Училища правоведения до сих пор волнует городской фольклор. Правда, теперь уже в связи с экологическими проблемами:

Чижик-пыжик вместо пьянки
Выпил воду из Фонтанки.
Видно, градусы не те:
Зашумело в животе.

Чижик-пыжик после пьянки
Похмелился иэ Фонтанки.
Откачали эту птицу
Только в Боткинской больнице.

А в одной из пословиц заключена петербургская формула вечной интеллигентской душевной раздвоенности, когда и Петербург дорог до слез, и унестись хотелось бы куда-то, где деревья более аккуратно подстрижены и газоны менее вытоптаны, да и сам Петербург мог бы быть другим, более благоустроенным и приспособленным для человека. Короче: «Жить бы на Фонтанке, но. с видом на Манхэттен».

ВАРИАНТЫ И ПАРОДИИ

Стали чижика ловить,
Чтобы в клетку посадить.
— Чу, чу, улечу,
В клетке жить я не хочу.

Слова и музыка написаны не позднее 1917 года.

Борис Рубашкин поет так:

— Чижик-пыжик, где ты был?
— На Фонтанке водку пил.
Выпил рюмку, выпил две –
Зашумело в голове.

— Я не водку, я наливку,
Люблю Катю-Катерину.
Катя, Катя, Катерина –
Нарисована картина.

Катя платье вышивала,
Офицера поджидала.
— Офицерик молодой,
Проводи меня домой!
Мой дом на горе,
Три окошка во дворе.

— Чижик-пыжик, где ты был?
— На Фонтанке водку пил.
Выпил рюмку, выпил три –
Четвертую не бери!

Раз, два, три, четыре,
Меня грамоте учили,
Не читать, не писать,
Только денежки считать.

Чижик, чижик, чижичёк,
Деревенский мужичок,
Мы тебя кормили,
Мы тебя поили,
На ноги поставили,
Танцевать заставили.

— Чижик-пыжик, где ты был?
— На Фонтанке водку пил.
Выпил рюмку, выпил семь –
Стал я пьяненьким совсем!

pesni

Метки: песня чижик-пыжик

Процитировано 2 раз
Понравилось: 4 пользователям

Источник

Появился он на свет 19 ноября 1994 года. А корни этой истории уходят аж в 19 век. Все дело в том, что в 1835 году на набережной Фонтанки было основано императорское училище правоведения. Его студенты носили форменные пыжиковые шапки и зеленые мундиры с желтыми обшлагами и петлицами, поэтому за ними закрепилось прозвище Чижики-Пыжики.

Есть и другой вариант появления этого «псевдонима». Якобы, манера держаться у учащихся носила признаки надменной демонстративности, потому их и стали называть «пыжиками».

Что касается известной песенки о том, как Чижик-Пыжик “на Фонтанке водку пил”, то сохранились воспоминания очевидцев о том, что “Чижики” из училища правоведения часто посещали расположенный неподалеку трактир и бродили вдоль Фонтанки в нетрезвом виде.

Училище просуществовало до 1918 годы и хотя в последние годы учащиеся больше не носили той знаменитой униформы, их все равно называли Чижиками-Пыжиками.

В 1994 году коренной петербуржец, писатель Андрей Битов озвучил идею поставить на Фонтанке памятник птичке, ставшей символом этого района Питера. Прошло всего несколько месяцев и памятник установили.

Дальнейшая история Чижика напоминает детектив, так как его похищали 7 раз, но столько же раз отливали снова.

У туристов и жителей города при посещении статуи Чижика принято загадывать желание. Для ее исполнения необходимо всего лишь бросить монетку так, чтобы она осталась лежать на постаменте рядом со скульптурой, но ни в коем случае не упала в воду. Добиться этого не так-то просто, поэтому дно реки под мостом усеяно монетами, которые любят собирать некоторые предприимчивые горожане.

У туристов и жителей города при посещении статуи Чижика принято загадывать желание. Для ее исполнения необходимо всего лишь бросить монетку так, чтобы она осталась лежать на постаменте рядом со скульптурой, но ни в коем случае не упала в воду. Добиться этого не так-то просто, поэтому дно реки под мостом усеяно монетами, которые любят собирать некоторые предприимчивые горожане.

Полюбили птичку-невеличку и молодожены. По обычаю, новоиспеченному мужу надо привязать к веревке заполненную рюмку, спустить ее вниз к памятнику и постараться коснуться клюва птахи. Да так, чтобы стопка не повредилась. Это обещает молодоженам безоблачную и безбедную жизнь.

Памятник Чижику-Пыжику находится на постаменте у самой воды, под Первым Инженерным мостом. Поблизости располагаются Пантелеймоновский мост и Михайловский (Инженерный) замок.

Дубликаты не найдены

ВПитере

3.4K постов 10.1K подписчиков

Одним из «чижиков» был учащийся, а в дальнейшем выпускник данного училища Пётр Чайковский, впоследствии известный композитор.

Сам в свою первую поездку в СПб бросил туда чирик. И видно сработало. Теперь я там постоянный гость.

Доходный дом Р. Г. Веге

год постройки: 1912-1914

архитекторы: с. о. овсянников, и. п. ставицкий

Чижик- Пыжик. Часть 2, финал

По лицу девушки медленно стекала питерская грязь, чужая сигарета намокла и висела унылым концом, стаканчик с кофе был уже смешан асфальтовой пылью, нервной дрожью пальцев и страхом.

Мужчина, нахмурившись, внимательно следил за руками грязнули, как будто чего-то ждал. Откуда-то появился пьяненький помятый парнишка, который, заметив Альку, оценивающе оглядел ее с ног до головы и решительно подошел.

— Сударыня! Вам явно требуется психологическая помощь! — хриплым голосом завел разговор галантный кавалер, от которого за метр разило перегаром, — не желаете ли пройти со мной в ресторацию?

Парень махнул рукой в сторону навеса над лестницей в цокольный этаж, на котором красовалась вывеска “ Рюмочная”.

— Поправим здоровьишко и настроение, а?

От такого предложения Альке стало еще хуже. Она швырнула стакан и сигарету в сторону парнишки, села на корточки посреди тротуара и горько зарыдала, закрыв ладонями лицо.

— Иди, иди… — махнул рукой мужчина алкашонку, тот быстро засеменил в сторону рюмочной.

В сером небе, грозившим вот-вот пролиться дождем, раздался жуткий вороний грай, захлопали черные крылья, над Алькой закружил большой ворон, пытаясь отогнать мужчину подальше.

Девушка поднялась, вытирая нос рукавом куртки.

— Муня, ты откуда здесь?

Мунин приземлился на Алькино плечо, клюнул ее в грязное ухо, и тут же заляпал ее куртку белыми кляксами. Воронье дерьмо потекло по рукаву, мужчина, глядя на эту сцену, не выдержал и засмеялся.

— Ну, хуже уже не будет. Странная ты. Делаешь, то что запрещено всем владеющим силой в городе, фамильяр у тебя есть, но ты не знаешь, что с ним делать, высших не видишь в упор. Ты новенькая? Как тебя зовут?

— Вам-то какое дело? — буркнула Алька, пытаясь применить фишку “стань красивой”. Вдруг мужик поведется и все забудет? Он ведь явно какой-то не простой. У него свои фишки есть. И очень сильные.

— Ты тут не балуй! — строго нахмурился мужчина. — Это не поможет. Я тебя вижу насквозь. Ну-ка, давай отойдем в сторонку.

В Алькину руку вцепились мокрые пальцы, и вот они уже стоят за входом в “Рюмочную”, в неприметном уголке. Мунин слетел на железный навес над лестницей и зацокал когтями, расхаживая туда-сюда.

— Так как тебя зовут? Давно умеешь морок наводить? На сколько время замедляешь? — посыпались непонятные для Альки вопросы.

— Дяденька, отпустите меня, мне на работу надо… — заныла она, пытаясь отвлечь мужика. “Стань невидимой! Стань невидимой!” Алька так напряглась, как в первый раз, в том магазине. Но, ничего не произошло. Мужчина все так же с интересом исследователя рассматривал ее, как барахтающегося на спинке жука.

— А, вот чего еще можем. Отвод глаз. Ясно. Неплохо. Ты дикая явно. Ничего не знаешь. Ну, давай знакомиться. Меня зовут Бистрицкий Ян Стэфанович. Не бойся, ничего плохо с тобой не произойдет. Может быть, даже улучшу твою жизнь.

— Слышь, дядь, себе улучши там, — она ткнула пальцем в пах мужчины, — жизнь он мне улучшить решил. Ты кто такой-то ваще?

— Я, детка, высший. Колдун, по-вашему. Маг. Чародей. Тебе как удобней называть? Не груби, а то рот заклею. Навсегда.

Алька хотела сказать, что на палке от швабры она такого колдуна вертеть хотела, но губы как будто срослись, язык отказывался шевелиться, зубы не разжимались. От ужаса она тоненько замычала, заскребла пальцами по лицу, Мунин тут же взметнулся черным вихрем, стал орать и нападать на колдуна.

— Да епт! Вот парочка. Баран да ярочка. Вы оба тупые? — воскликнул Бистрицкий удивленно. Свистнул как-то переливисто, щелкнул пальцами и ворон уселся на его вытянутую руку.

— Да что вам от меня надо?! — взвыла Алька. — Зовут меня Аля. Мне на работу надо, тут в ресторан, недалеко. Я ничего плохого не хотела вам сделать, отпустите меня, пожалуйста. И Муню не трогайте. Он недавно ко мне прилетел, сам. Он больной был, я его выходила.

— Ага. Аля. Ты, Алевтина, понимаешь, что ты можешь делать то, что другие не могут, так?

— Ты понимаешь, что ты можешь делать что-то еще, если научишься?

— Да ну. Я пробовала, у меня не вышло.

В узком переулке, между старыми домами, стоит только свернуть с Литейного направо, светилась неоновая вывеска “Салон “Чародейка”. В витринах висели фото радостных, только что подстриженных, и, скорее всего не в этом салоне, людей. Алька толкнула дверь, звякнул древний колокольчик.

— Чижик, ты чего опаздываешь! — из подсобки выглянул высокий парень, стриженный под каре. — Сейчас мама Роза придет! Ты веники принесла?

— Принесла. Смотри, какие красивые! — Алька стала выкладывать из клетчатой сумки большие пучки трав и цветов, которые ей было поручено каждый день утром покупать на рынке.

— Ой, фууу. Тархун опять взяла! Провоняет весь салон. Ну не могла там ромашки надрать на поле или пижму.

— Владик! Я завтра черемшу возьму, чеснок и крапиву! Специально для тебя. Чего мама Роза сказала, то и набрала. Хватит тут выпендриваться. — Алька улыбалась, разбирая пучки трав, составляя из них сборные “веники”, как они это называли. Всякой травки по паре, цветов еще туда и отлично. Это для нынешней Алькиной работы, благослави Спящий бог Яна Стэфановича, и что они тогда встретились. Ей все здесь нравилось. И то, что она делает, и то, чему ее учит мама Роза, и даже противный Владик уже ей нравился и они немного подружились. А поначалу…

— И зачем тут эта убогая? Я перед ней извиняться не собираюсь!

Ян, который привел Альку в салон, молодой стригой, который там, как оказалось работал, все трое в удивлении выпучили глаза.

— Влад, в чем дело? Вы уже знакомы? — сталь прорезалась в голосе Бистрицкого.

— Ты! Это ж ты! — Алька подскочила к молодому человеку и ткнула его в плечо кулаком. Словно холодный мрамор долбанула. От боли свело руку.

В дверь вошла маленькая сухонькая пожилая женщина в белой мужской шляпе, цветастой рубашке и брюках. Черные волосы были заплетены в две косы. На груди у нее болталось бесчисленное множество колье, цепочек и бус. Браслеты на руках мелодично позвякивали, и пахло от нее свежескошенной травой и яблоками, такой чистый, уютный запах. Все разом успокоились, лишь только Владик злобно зыркнул на Альку и ушел в подсобку, нарочито виляя бедрами, обтянутыми кожаными штанами.

— Что у нас тут? Нооовенькая? — протянула женщина неожиданно хриплым голосом. Ее крючковатый нос словно обнюхивал девушку, смуглые морщинистые руки скользили по спине Альки, легко отмахнувшись от ворона, все так же сидевшего на плече девушки, она повернулась к колдуну.

— Пойдет. Нихрена не знает, ничего не соображает. Была бы умнее, уже давно бы в ковене кронштадтских все дерьмо за ними убирала. Янек, ты ж мне ее привел?

— Тебе, тебе. Научи девочку ремеслу, она сможет.

Ремеслу учиться пришлось почти сразу. Ян Стэфанович ушел, пообещав Альке, что зарплату ей будут выдавать за день, а про ту работу, где с подносом надо бегать, стоит забыть. Мама Роза велела ей переодеться, выдала симпатичный синий халатик и фартук, Мунина усадила в подсобке на шкаф, насыпав ему там каких-то семечек и зерен из пакетика. Тот, как будто там и жил всегда, поклевал и устроившись между стопками старых журналов, уснул.

Первой пришла симпатичная девушка, Альке даже показалось, что она ее где-то видела. Худенькая блондинка, очень модно одетая, но с каким-то серым, печальным лицом. Она поздоровалась с мамой Розой, как со старой знакомой, расцеловалась с Владиком, который сразу слинял, выяснив, что стричь и укладывать не надо, и села в кресло.

— Ну что, Настена, злобятся люди, шепчут? — мама Роза ходила вокруг девушки, расставляя на столике перед зеркалом какие-то бутылочки, пузырьки, положила два куриных яйца и пучок здоровый из трав и цветов.

— Да я уже вроде и внимания не обращаю, привыкла. Но, как прочтешь иногда что пишут некоторые, так обидно и мерзко становится. Лучше бы не лезла в комментарии. А потом думаю про это целый день. Я ведь правда не плохой человек, за что меня так?

— Ничего, ничего, сейчас поправим. — мама Роза принялась растирать шею и плечи девушки ладонями. Погладила ее по голове, проводя с силой по волосам. Потом кивнула Альке, мол, смотри.

Сначала Роза стала тихонько шептать что-то себе под нос, массируя виски бедной Насти, потом взяла два яйца и стала катать их по голове, спине и лицу, приговаривая:

Идите на вечерницы

Потом пришел черед трав, и девушка была вся ими исхлестана, листья перетирались в старушечьих руках, наполняли салон запахом базилика, эвкалипта и чабреца. Травки так же выкинули в мусорную корзину, как и яйца. Мама Роза все время что-то приговаривала, взмахивала руками, словно отгоняла невидимых мух. А потом Алька увидела. Что это очень даже видимые. И вовсе даже не мухи. А большие коричневые жуки, которые ползали по голове у девушки. Такие, похожие на садовых клопов. Они ворошили волосы, проскальзывали между прядями, сновали туда-сюда, как огромные вши. Альку передернуло от отвращения. Но, еще и появилось стойкое желание изловить этих жуков.

Каждый выловленный из волос жук барахтался на ладони женщины, постепенно превращаясь в прозрачную золотую рыбку, сверкающую красивыми синими искрами на чешуйках. Рыбка всплывала с ладони в воздух, шевеля плавниками, и поднимаясь вверх, застывала над головой Насти, сидящей в кресле с закрытыми глазами. Последний жук стал черным вуалехвостом, плавно проплыл к остальным, и тут же мама Роза взмахнула руками и все рыбки, покачивающиеся над девушкой, исчезли. Кумыкина завороженно смотрела на ведьминский ритуал, и ей очень захотелось уметь так же. Чтоб рыбки и красиво. Тем более, глядя на девушку, уходящую довольной, спокойной и с розовыми щеками, да на сумму, что оплатила клиентка за сеанс, хотелось еще сильнее.

Сначала у Альки не получалось. Нет, ловить жуков она могла. Но вот в ее ладошке они превращались в грязь. Алька жаловалась, крутила красивые веники, выучила заговоры, научилась различать порчу и сглаз, опять жаловалась Розе на свою косорукость, но старуха терпеливо твердила, что надо просто захотеть помочь человеку, переработать то, что на него навесили другие люди своими черными мыслями, пожеланиями несчастий, завистью.

— А вот Владик тогда что делает у нас? Он стрижет только. Никаких жуков не выбирает. — задала давно волновавший вопрос девушка. С Владиком вроде они подружились, и даже сходили вместе в кино после смены на ночной сеанс. Но обзывать Альку Чижиком-Пыжиком он все же не перестал.

— А Владик у нас мразей стрижет. — неожиданно выдала мама Роза.

Алька захлопала глазами, не веря своим ушам. Каких мразей? За последнюю неделю она видела в кресле у стригоя только солидных мужчин, вкусно пахнущих дорогим парфюмом, их шикарные машины лаково отсвечивали за окнами витрин салона. Они вальяжно приземлялись на сиденье, не отрывая айфона от уха, и мановением руки, велели Владу освежить стрижку. Потом просили массаж головы по люксу. Массаж делался за ширмой, и довольные “уханья” и стоны давали понять, что клиенты очень довольны. Получал Владик больше мамы Розы в два раза.

Ян Стэфанович появлялся в салоне редко, в основном забирал недельную выручку из сейфа, раздавал премии, да спрашивал, на что нужно еще выдать денег. Рулила всем мама Роза. Альке все нравилось, она чувствовала, что нашла свое место в этом мире, что все встало на свои места. Работа, обучение у старой ведьмы, дом, прогулки с Пыжиком, которого уже приходилось выносить из подъезда на руках. Изольда Модестовна, радостно кивающая на любое Алькино слово. Все было хорошо.

Пока не раздался звонок в полпятого утра.

Алька ткнула кнопку, поднесла трубку к сонному уху.

— Аля, Роза умирает. Ты должна приехать немедленно. — Ян чеканил слова, словно она могла его не услышать. — Ты сможешь. Выйди из парадной и хлопни по железу. Любому. Подумай “Хочу домой.” Быстрее. Мало времени. Как войдешь на второй слой, тебя уже будут ждать.

— Тебя тут не хватало! Иди отсюда!

Из-за высоких кустов раздался собачий лай, свист, что-то забрякало, Пыжик рванул в сторону шума.

Алька выбежала на дорогу перед домом, все так же светящимся теплыми квадратами окон, увидела Владика, сидящего в странной повозке без колес, запряженной черными большими собаками. Без раздумий запрыгнула в нее, примостившись между стригоем и бульдожкой на бархатном сидении, и они понеслись. Казалось, что весь город промелькнул в пару минут перед глазами, Кумыкину затошнило. Вышли они перед маленьким особнячком, притаившимся где-то во дворах, между старинными пятиэтажными домами.

Дом был тих, скромно посверкивали хрустальные многоярусные люстры, толстые ковры скрадывали шаги прибыших. Алька вертела головой, не успевая рассмотреть шикарные диваны, картины на стенах, замысловатые статуэтки.

В темной комнате, освещенной лишь ночником, на большой кровати задыхалась мама Роза. Колдун сидел рядом, положив свою ладонь на голову женщины.

— Алевтина, что так долго, я не могу ее больше тут держать! Подойди. И думай быстрее, не тупи.

Роза говорила так тихо, что Алька едва разбирала слова.

— Да ну что вы, мама Роза, вы еще попра.

В голове Альки снова пронеслись вихри мыслей, дикий страх, неприятие такого предложения, но за секунду она поняла, что ей делают огромный дар. Такой, что всю его грандиозность ей не оценить за всю жизнь. Ведь, почему она? Она никто, только что осознавшая себя мелкая ведунья. А здесь ей предлагают целый мир у ее ног.

— Да! — Алька тоже рявкнула, сама схватила за руку маму Розу и тут же задергалась, как будто ее били током. Синие молнии скользили по руке старухи, вливаясь в тело молодой ведьмы, воздух вокруг трещал, пахло свежескошенной травой, яблоками и озоном. Через пару минут изо рта Розы вырвалось облачко пара и растаяло где-то под потолком.

Алька смотрела на то, как тело мамы Розы рассыпается прахом на постели, превращается в пыль. И никаких похорон не будет. И теперь она такая же. А что могла Роза? Ведь даже непонятно ничего. Девушка вытянула руку, и сильно захотев встряхнуть постель умершей ведьмы сделала взмах пальцами. Простыня, одеяло, подушки взлетели в воздух, прах Розы осыпался на пол комнаты, словно серый дождь.

И тут до Альки дошло. Мамы Розы больше нет. Вообще нет. Нигде, никак, и больше не будет. Никто не будет спрашивать, как ей спалось и что снилось, не будет ругать за криво собранные веники. Показывать, как ловить жуков и снимать порчу.

На крыльце перед домом стоял Владик, наблюдая за поливающим кусты Пыжиком.

Алька встала с ним рядом, вытирая слезы.

Ну, что ты, Чижик? Так бывает. Хочешь, тебе песенку спою?

— Не надо… — проревела Алька, утыкаясь носом ему в грудь.

— Чижик-Пыжик, где ты был? — завел стригой срывающимся голосом, — на поминках ведьмы пил.

— Ведьма сдохла, хвост облез… — Влад обнял девушку и стал покачивать, словно убаюкивал, — кто промолвит, тот и съест…

— Алька съела! — заорал вампир, вытер мокрые дорожки на своих щеках и сделал лицо заинтересованного идиота, — Аля теперь как мама Роза? Дааа, она теперь ведьма! Пыжика вылечишь?

— Хватит кривляться, почему ты всегда такой?

— Наверное, потому что много видел ваших смертей и привык. Собаку лечи давай, это здесь лучше получается.

Алевтина копалась в волосах очередной клиентки. Знаменитая актриса, недавно засветившаяся в скандале на всех каналах ТВ. Жуки ползали, ныряли куда-то под кожу, выползали обратно. Ведьма ловила их, стряхивала грязные плюхи с ладоней. И тут она подумала, что эта женщина тоже такая же, как она, иногда делает какую-то херню, и наверняка о ней сожалеет. Одна грязная клякса на Алькиной ладошке засветилась и вдруг превратилась в маленькую пеструю птичку, похожую на колибри. Сверкая оперением, она поднялась в воздух, трепеща крыльями, зависла над головой актрисы. Туда же поднялись и все следующие. Сверкающий рой маленьких птичек заворожил даже саму ведьму. Такая красота. Вьются, как над цветком. Алька взмахнула руками, растворяя всю эту перерожденную грязь.

— Что, Чижик, получилось? — ехидный Владик выполз из подсобки.

— Тссс… Пойдем сегодня, выпьем за маму Розу? — девушка посмотрела на сидящую в трансе клиентку. Улыбка актрисы становилась все шире, являя миру дорогие виниры.

Запирая двери салона “Чародейка” напарники заметили, что две последние буквы на вывеске не горят.

— Ну, тоже неплохо. Мы ж чародеи. Для всех, для них. — стригой обвел пальцем дома.

Ведьма Чижик-Пыжик и кровосос в кожаных штанах растворились в вечернем городе. Отдых нужен всем.

А завтра салон откроется, как обычно, в 12 часов дня.

Мой паблик вк https://vk.com/morandzhurich, приходите, там много интересного не только от меня)

Комментируйте, как вам такая история?

Сбербанк 63900 24090 1956 0727

Тинькофф 5536 9138 3185 1155

Моя большая благодарность щедрым людям, девочки, большое спасибо, очень вам признательна!

Всех люблю, обнимаю. Ваша Джурич.

Чижик-пыжик. Часть 1

Алька снова летала во сне. В теплом потоке воздуха, раскинув руки, паря над ночными улочками родного маленького городка. Внизу проплывали пустые дороги, освещенные желтыми фонарями, прячущимися в листве высоких тополей. Вот она повернула на улицу Красную, разглядывая крыши спящих домов. Посередине дороги стояла ее бабка с хворостиной в руке. “Ах ты ж, подлюка! Сколько раз говорила, ночью надо спать!” — крикнула старуха и помчалась по дороге вслед за Алькой. Страх стал накрывать девушку, она падала вниз, асфальт становился все ближе и ближе, бабка тоже, и вот уже хворостина обожгла пятки. “Кому по жопе?!” — крикнула старая карга и кинулась на Альку.

— Кр-р-ра-а-а-а! — черный огромный ворон клевал Алькину пятку, давая понять, что утро уже наступило, нечего разлеживаться. Пора его, голодного бедного Мунина кормить.

— Муня, отстань! — девушка спрятала ноги под одеяло и повернулась на бок, в надежде еще поспать. Голова трещала после вчерашнего. И кто ее просил так нажираться? В клубе было весело, конечно, но как она вернулась домой, Алька не помнила. Хорошо, хоть не обнаружила опять в своей постели какого-то парня, как в прошлый раз. Парень был очень симпатичный, но имени его она так и не смогла найти даже в самых дальних закоулках памяти. Стыдно было, капец. Хорошо, что парнишка быстро смотался, едва проснувшись.

За дверями ее комнаты в коммуналке цокал когтями и хрипел французский бульдог Пыжик. Пыжикова хозяйка — Изольда Модестовна, в силу очень преклонного возраста и болезни, уже не могла гулять со своим стареньким любимцем по утрам, и Пыжик зассал всю прихожую. Соседи ругались, но беззлобно. Все понимали, что старость ждет каждого и безропотно мыли коридор от собачьих луж и кучек.

Пыжик отирался у Алькиной двери, пыхтел, и явно пристраивался поднять ножку. Опять потечет в комнату… Она громко крикнула, чтоб собака ждала, бульдог заскулил, девушке пришлось все же встать, иначе Пыжика разорвет. Гулять с ним сегодня явно некому. Натянула треники, свитер и куртку, и цепанув на поводок скачущего от плескавшейся мочи в ушах Пыжика, вышла во двор. Тот сразу унесся поливать пожелтевшие кусты, а Алька приметила мужчину, вышедшего из соседнего подъезда. Он собирался закурить, и рылся в карманах в поисках зажигалки. Вот он уже идет мимо, собираясь вставить сигарету в рот. Алька напряглась, мужчина на секунду застыл, а сигарета оказалась в Алькиных пальцах. Опять сработало!

Мужик растерянно заозирался, ища пропажу, ничего не поняв, пошел дальше. Выйдя на пустую детскую площадку, девушка закурила, глядя на Пыжика, обнюхивающего столбы, присела на качели и, пуская дым колечками, решила, что утро не такое уж и хмурое. Все лучше, чем просыпаться под бабкину ругань.

От дикого ужаса она так зажмурилась, что чуть не треснули глаза. Ей так захотелось стать невидимой, просто до дрожи в коленках, до стиснутых кулаков. Чтобы никто ее не трепал потом за ухо, приговаривая про порченую, чтобы охранник не вцепился в нее как клещ, а люди не стали бы осуждающе смотреть. И, как не странно, это случилось. Охранник зевнул, и уселся обратно на свой стул, кассирши запикали сканером, пробивая товары покупателям. Алька тихонько подобрала злополучную банку, сунула в карман и, держа спину прямо, ровным шагом вышла из магазина к своей кампании, что ждала ее на улице. Те, увидев Алькину добычу, радостно завопили, хлопая девушку по спине.

От дикой обиды Алька сжала кулаки, зубы, зажмурила глаза и глубоко вдохнула. В голове нарисовался образ, что она, Алька Кумыкина, танцует посреди комнаты как Дженифер Лопес и выглядит так же потрясающе. И что все парни смотрят на нее восхищенно, а девки злобно и завистливо. Пусть утрутся, дуры. Вот вырасту, заработаю себе на пластическую операцию и вы все увидите!

Но пластика не потребовалась. Пока она в слезах пробивалась к выходу из квартиры, к ней стали подходить парни и спрашивать, как ее зовут и откуда такая потрясающая девушка тут появилась? Затащили ее на кухню, где сидел ее ненаглядный Витька и играл на гитаре, налили вина. У Витьки аж рот открылся и он застыл, как истукан.

А сейчас Алька просто была на расслабоне, качалась на качелях, докуривала сигарету. Кофе бы ей еще, и вообще зашибись.

Пыжик метался по детской площадке как черная пыхтящая молния, пометил все столбики, погонял снулых воробьев и закрутился возле мусорки. По дороге возле дома прошел дворник-узбек, говорящий по скайпу с кем-то на своем языке, Алька затушила окурок и культурно, набросом, кинула его в урну. Из кустов раздался треск ломающихся веток, на площадку вывалился молодой человек, странновато одетый для питерской осени. На нем были короткие шорты, высокие ботинки, из которых выглядывали белые носки, и кожаная потертая косуха на голое тело. Черные волосы, стриженные в каре по ухо свисали на лицо.

— Бомжур, мадам! — парень зачесал рукой волосы назад. — Это я где?

“А ничего такой…” — подумала Алька. А потом внимательней разглядела парня.

— Ааав! — сказал Пыжик.

Бульдог тоже не рад был появлению незнакомца и яростно залаял.

— Пыжик, заткнись! — Алька чуть напряглась, как всегда делала, чтобы собака не нассала на ее дверь и ждала. Пес сел и замолчал.

Странный парень еще немного поразглядывал девушку, сидящую на качелях, собаку, одна бровь его взметнулась вверх, губы в черной помаде презрительно съехали вниз.

— Шваль необученная. — выплюнул он и пошел к дому.

— Че сказал, сученыш? — вскочила Алька.

Молодой человек обернулся, ехидно улыбаясь :

— Пыжик? Чижик- пыжик, где ты был. — зазвенел хрустальный голос во дворе утренней пятиэтажки, — На Фонтанке водку пил.

Он пел и шагал по детской площадке. Дойдя до железного турника, хлопнул по нему ладонью. И в рамке турника словно открылась дверь в другое место. Там было не утро, а поздний вечер или ночь. Блики от светящихся окон отсвечивали на мокром, после дождя, асфальте, там было лето, шелестящее зеленой листвой в свете фонарей. Пыжик вскочил и рванул в этот проем, тут же скрывшись в темноте. Странный парень все стоял и напевал песенку про чижика-пыжика, издевательски меняя тональность. То тонким детским голоском, то басом, а то как в первый раз, кристально чистым, красивым высоким голосом.

Алька не понимала, что происходит. Может, это она спит еще и все это ей снится? И сейчас выбежит бабка с хворостиной и будет орать, что спать надо по ночам?

— Пыжик, ко мне! Иди сюда, скотина! Ко мне! — она кричала, не решаясь приближаться к парню, который корчил ей рожи, вилял задницей в коротких шортах, дразня.

“Ну, ща я тебе, обдолбыш, покажу ступинских девчонок. И не таких разматывала.” — уже примерившись, что зарядит ему сначала кулаком в живот, а потом в глаз, Алька ринулась к парню, сжав кулаки. Ладони стало жечь огнем, волна ярости словно подняла волосы на голове и загривке, где их отродясь не водилось. Парень, сделав испуганное лицо, прошел в портал, открывшийся в рамке турника, девушка влетела следом, норовя ударить наглого говнюка, но он скользил по теплому воздуху, плавно перемещаясь кругами вокруг Альки, паря над землей так, что между его ботинками и асфальтом можно было просунуть пачку сигарет. И пел детским голоском, кривляясь, как мог :

— Чижик-пыжик, где ты был… На поминках ведьмы пил. Ведьма сдохла, хвост облез, кто промолвит, тот и съест!

И тут Альке стало страшно. Почему она не может проснуться? Ведь люди летают только во сне, пусть даже так низко над землей. Она тоже так иногда летала, когда бабка особенно мозг выжирала или день плохой. И Пыжик пропал. Что она скажет Изольде Модестовне? Она перестала махать кулаками, прыгая в попытках достать

красавчика в косухе.

— Это мы где? — рассматривая ночное лето во дворе дома, Алька даже не надеялась получить ответ. Сон же.

Парень протяжно свистнул, словно подзывал такси в Нью-Йорке. Девушка все вертела головой, пытаясь понять, как ее из осени перенесло в летний Питер, и где этот чертов Пыжик, ведь если он убежал, и не вернется, Изольда будет переживать, а сердце у нее совсем плохонькое.

Из-за угла пятиэтажки выбежала свора собак. Просто куча черных, остроухих, похожих на доберманов, но гораздо крупнее. Собаки лаяли и хрипели, слюна, поблескивая в свете фонарей, капала на асфальт.

— Пыжик, Пыжик, ко мне! — истерично заорала Алька.

Стая собак могла же разорвать маленького толстенького бульдога, тем более тут, в этом непонятном месте.

— Не ори, малахольная. Это моя лягушонка в коробчонке едет. — парень опять скривился и цыкнул зубом. — Откуда вы все лезете, а? Найди себе учителя, убогая.

“Какого учителя?” — Альке вспомнился единственный учитель в ее жизни. В школе преподавали женщины в основном. Физрук Владимир Иванович. Зачем его искать? Он и так ей с трудом тройку натянул в аттестате. Через “козла” Кумыкина прыгала плохо.

Тем временем, стая собак подтянула за собой на вожжах что-то типа больших саней. В санях сидел еще один парень, он махнул рукой в атласной красной перчатке Алькиному врагу, а тот радостно поскакал к поданному транспортному средству.

— Иди обратно, — крикнул он, — ворота открыты. Скажи: “Хочу в Явь”, и стукни по железу.

Упряжка черных доберманов тронулась, как только парень в шортах сел в повозку. Вихрем их вынесло в арку между домами, и стало тихо. Только шепот листьев да нервное жужжание фонаря над детской площадкой.

Откуда-то, пыхтя и хрипя, прибежал Пыжик. Завертелся у Алькиных ног.

— Что, зассыка, как мы домой пойдем, а? — скорее всего у самой себя спросила Алька.

Здесь вроде все было, как дома. За исключением летней погоды, какого-то легкого воздуха, который пах перетертой зеленой травой и цветущим жасмином. Теплый свет ночных фонарей покрывал золотистыми бликами мокрый асфальт, в знакомой пятиэтажке горели окна, демонстрируя вечерний театр теней на задернутых шторах.

Да ладно, Алька же не может не узнать свой дом. Она живет в нем уже почти год. Вот второй подъезд, вот окна бабы Любы на первом этаже, занавески в красную клеточку. Вот лавка перед подъездом. А вот двери в него, крашеные в серый. На подъездной лавочке сидят… сидят… На подъездной лавочке сидели два плоских старичка. В полосатых черно-белых пижамах, Алька такие только в фильмах 30-х годов видела. Там, где поет эта дама в белых воротничках. Любовь Орлова. Бабка ее очень уважала.

Очень худые, высохшие до костей, с поблескивающими искорками в провалах глазниц, два сухоньких старичка, опирающихся на трости, сидели перед ее, Алькиным, подъездом. Никогда она там таких пенсионеров не видела. Но, может, они только ночью выходят? Подышать воздухом, и все такое.

Пока девушка тыкала кнопки домофона, то и дело дергая наконец-то прицепленного на поводок бульдога, парочка на лавочке заливалсь скрипучим смехом, разговаривая между собой закрученными по кругу фразами.

— Видал, в 47-ой сегодня? Видал, ел? Видал? А я съел. Ахахахах..

— Видал, в пятой сегодня? Ух, она аж стакан разбила! Видал, ел?

Старички противно хихикали, крутя плоскими лицами. Больше они походили на героев советских мультиков, типа первого “Кота Леопольда”, плоские картинки, только что ветром их не сдувало.

Кнопки домофона проскальзывали, не нажимались, как будто намазанные жиром.

— Смотри, смотри, — заскрипело у Альки за спиной, — она кнопки жмет. Аххаххахи! Она с той стороны. Как пришла? Как пришла?

— Чей-та? — возмутился тот, что сидел ближе к Альке, и вперился в ее спину провалами глаз, —

Старички засмеялись, у подъезда словно зашелестела бумага, заскрипели несмазанные петли всех дверей в доме, защелкали замки, отмыкая для потусторонних гостей проходы во все квартиры. Чтобы они ели. Жрали эмоции тех, кто там живет.

От отчаяния, от этих кнопок, которые не хотели складываться в привычный код, открывающий дверь, от мерзких хихикающих ехидных голосов, доносящихся от лавки, Алька хлопнула по железной двери подъезда ладонью,так, что пальцы онемели. В мозгу четко пронеслось: “ Хочу в Явь!”. Пыжик захрипел, подъездная дверь стала светлее, на Альку брызнул освежающий осенний дождик, промозглый ветер напомнил, что здесь его владения. А мутное, негреющее солнце может катиться себе за серые тучи, где ему в Питере и место.

В комнате было тепло и тихо. Только Муня неспешно ковырял свой клюв когтем, шурша крыльями. Кофе остывал на дне чашки. Алька все так же не могла понять, где это она была утром в вечернем городе? И этот парень мерзкий, что на собачьей упряжке уехал, и старики картонные у подъезда на лавке… Что это? Кто это был?

Крыша у тебя уехала, Кумыкина, думала Алька, собираясь на работу. Пить надо меньше. Вона как тебя белка-то пришпилила. Мультики со старичками плоскими. А вот реально, если у подъезда будут сидеть Губка Боб и Патрик? Ты чего будешь делать? Пыжика на них натравишь? Пыжик, кстати, после прогулки стал какой-то очень резвый и как щенок носился по коммуналке, даже

— Что? — Алька не расслышала.

— Пёськов любишь? — старушка улыбалась, аж видно было где заканчиваются ее вставные челюсти. — Пёськи. Пыжик. Гуляешь с ним. Он хороший.

Алька пролила кофе из турки на клеенку стола. Что у бабки с головой? Бредит уже.

Ей хотелось и еще раз пройти через турник, в лето на ее улице, хотелось еще раз вернуться. Она догадывалась, что она может, вроде. А если нет? А если не получится в этот раз? Мысли стучали в мозгу, путались, сталкивались друг с другом, вызывая Альку на ДТП, как ту, кто сможет их растащить. Получалось плохо. Сумбур царил в голове Кумыкиной. И курить хотелось.

В спину толкнуло, как будто по хребту заехали доской, откуда-то окатило холодной грязной водой, намочив Кумыкину с ног до “крысиного” хвостика на голове. Резко развернувшись, девушка успела заметить, как тот “лошара”, у которого она только что отняла кофе и сигарету, стоит, выставив перед собой ладонь, а все лужи на тротуаре собираются в один поток. Прямо в лицо жестко хлестнуло грязью, вперемешку с мусором и окурками.

— Получила? Обтекай! — мужчина отряхнул ладонь и презрительно скривил губы. — Ты с кем тут такие шутки шутить собралась, девочка?

По лицу девушки медленно стекала питерская грязь, чужая сигарета намокла и висела унылым концом, стаканчик с кофе был уже смешан асфальтовой пылью, нервной дрожью пальцев и страхом.

Комментируйте, как вам начало истории.

Источник