Зело борзо что значит
Вам приходилось слышать давно вышедшие из употребления слова, возможно, церковные?
В фильме «Угрюм-река» есть интересный персонаж – священник отец Ипат. Его речь, похоже, претерпела влияние старославянских текстов. Уж очень много в ней архаизмов. К примеру, на просьбу Марьи Кирилловны отслужить обедню он отвечает: «Зело борзо».
Современный человек выразит недоумение: на каком языке сейчас ведется разговор?
Что такое зело
Словари единодушно признают слово церковным и устаревшим. Чем современней справочник, тем меньше он дает значений и примеров. Все это говорит об архаичности. Постепенно слово уходит в историю. Даль определяет его так:
Синонимы и близкие по значению слова:
Этимология
По поводу происхождения ведутся споры. Есть мнение, что славянское зело – это производное латинского zelo, что означает «горячо любить». Или итальянского zelo, означающего «усердие».
Известный многотомный словарь Макса Фасмера, определяющий этимологию русских слов, трактует значение слова «зело» как «очень». Но попутно сообщает интересные подробности: оказывается, слово это родственное латинскому gailus (резкий) и gailas (буйный). Оба варианта выражают прилагательное «сильный». А одно из значений наречия «зело» – это «сильно».
Конечно, римские слова гораздо романтичней. Вот и на гербе Аракчеевых был девиз: «Labore et Zelo» («Трудом и усердием»). Но не это главное.
Примеры употребления
По поводу употребления «зело» в современной литературе наблюдаются две тенденции:
Учитель может похвалить ученика, много и хорошо потрудившегося: «Сей отрок зело мысливши».
Когда растрепа приведет себя в порядок: «А отрок-то зело лицем пригож!»
«Зело» – это емкое и выразительное слово, если надо подчеркнуть архаичность речи. В известной комедии Якин объясняет Ивану Грозному свой поспешный уход: «Поелико мы зело на самолет опаздываем».
В народе ходит текст указа якобы Петра Великого о поведении подчиненного перед начальством. И если можно поспорить о его подлинности, то в части употребления слова зело это идеальный пример: «Говори кратко, проси мало, уходи борзо!»
Ну и как же без классика. А. Пушкин писал М. П. Погодину: «… я должен перед вами зело извиниться…»
При сочинении поздравительного текста его можно использовать в ироническом значении, добавив исторического колорита. При перечислении заслуг юбиляра это придаст веса его достижениям, как бы ни скромны они были на самом деле.
Как видим, использование слова «зело» – это выразительный способ украсить речь изящным архаизмом, продемонстрировать остроумие и придать значительность пожеланиям.
«Мы зело на самолет опаздываем!» Что значит «зело»?
Что имел в виду Якин?
В наши дни его помнят во многом благодаря актеру Михаилу Пуговкину и его реплике в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» (реж. Леонид Гайдай, 1973). Герой Пуговкина режиссер Якин – любовник главной героини Зинаиды (Наталья Селезнева). Увидев Ивана Грозного (Юрий Яковлев), он просит подсказать ему «что-нибудь по-славянски».
Прощаясь с царем, герои говорят, что им пора, потому что они очень опаздывают на самолет: «Пoелику мы зелo на самoлет oпаздываем».
Буква «зело»
Также в древнерусском существовало существительное «зело». Так называли восьмую букву церковнославянской и старой русской азбуки « Ѕ », обозначавшую звук «з», как и буква «земля» («з»).
Ивана Грозного можно понять
Почему в фильме Гайдая пародируется устаревшая речь? Иван Грозный жил в XVI веке. Языком восточных славян в то время был древнерусский – общий предок русского, белорусского и украинского языков. Однако в деловых документах и официальных речах использовался торжественный церковный слог.
Что из себя представлял этот язык, можно узнать из переписки Ивана Грозного с князем Андреем Курбским (1528–1583 гг.). Современный человек сможет понять ее общий смысл и без специальной подготовки.
Зело борзо КАК превышения баланса гармоничносТИ
Зело борзо КАК превышения баланса гармоничносТИ
Баланс Гармония Не Просто Мерность И Созвучие
Пропорция В Тональности Творения
Это Как Вспоможение В Сопутствии
Всему Возможному Для Удивительного Лучшего
Зло (Слово) Происходит От «Зело»
Очень большая часть зла, которое досаждает этому миру, происходит от слов.
зело
Значение слова зело
Новый толково-словообразовательный словарь русского языка. Автор Т. Ф. Ефремова.
зело 1. ср. Название буквы древней славянской или старой русской азбуки. 2. нареч. устар. Очень, весьма.
Орфографический словарь
зело зел`о 1, нареч. (очень)
Толковый словарь под ред. C. И. Ожегова и Н.Ю.Шведовой
ЗЕЛО, нареч, (стар.). То же, что очень. 3. опасен.
Толковый словарь В.И.Даля
ЗЕЛО нареч. церк. стар. весьма, очень, сильно, крепко, больно, дюже; много. | сущ. ср. название осьмой буквы церковной азбуки, см. земля. Зельный, сильный, обильный, великий, крепкий, в сильной степени, в больших размерах. Зельно нареч. обильно, очень много, весьма сильно, употребл. и поныне грамотеями.
Толковый словарь русского языка под ред. Д. Н. Ушакова
ЗЕЛО нареч. (церк.-книжн. устар.). Очень. Теперь я должен перед вами зело извиниться за долгое молчание. Пушкин.;
ЗЕЛО зела, мн. нет, ср. (истор., филол.). Буква церк.-слав. Азбуки первоначально обозначавшая особый звук, позднее произносившийся так же, как «з» (см. земля 2).
Cловарь синонимов Н. Абрамова
зело см. очень
4 букв в слове «зело»: е з л о.
Анаграммы для слова зело:
злое
Слова, образованные из 4 букв слова зело:
ез ел ело зло зол ле лео лоз оз озе ол оле
Слова из слова зело, по длине
Слова, связанные со словом зело:
Слова, начинающиеся на зело
Слова, содержащие зело
Слова, оканчивающиеся на зело
Слова из слова зело, если изменить одну букву
зелинский «зелили «зелие « зело » зелоты» зельверович» зельдин
УКРАИНА
Послы G7 призвали Порошенко отдать власть Зеленскому
Представители стран «Большой семерки» призвали действующего президента Украины Петра Порошенко передать власть избранному президенту страны Владимиру Зеленскому, сообщается в твиттере G7. Газета.Ru
Летим В Просторах Космоса Ракетой
Взаимодействуем В Союзе Квантов Света
Фантастика Творится Воздвижением
Безудержности Образов Воображения
Голографически Рисует Полотно
Прекраснейшие Импульсы Творения
Пульсарами Восторженного Гения
Преобразуя Силой Вдохновения
Развитое Сознаньем Панно
Мы Изучаем Механизм Взаимодействия
Мы Наблюдаем Сопереживая
Земля Наша Природа Дорогая
Благодарим Тебя За Благоденствие
За Спектр Красочный От Ада И До Рая
Мы Забывая Про Ответственность Играем
Как Излучаем Так И Получаем
Мы Все Группу Поддержки Представляем
Всю Иерархию На Помощь Призываем
Вопросы Все Возникшие Решаем
С Улыбкою Над Ситуацией Взлетаем
С Победою В Успехе Продолжаем
Возможности Развитий Расширяем
И С Удовольствием Всех Близких Поздравляем
Здоровья Счастья В Радости Желаем
Любовью Все Пространства Заполняем
Люблю Тебя Планета Золотая )))
Семья Моя Единая Родная
Богам Я Человечности Желаю
А Люди Чтоб Богов Не Забывали
И Во Благословенье Проживали
Канон Гармонии Есть Лад
Таков Наш Жизненный Уклад
Желаю Всем Благополучия
Да Улучшенья Наилучшего
Я Вам Скажу Красивые Слова Которых Никогда Вы Не Слыхали
Чтобы Кружилась Счастьем Голова И Вы Их Никогда Не Забывали
Благодарю Всевышнего За Благодать На То Что Речь Любви В Сердцах Жива
Благодарю Всех Кто Умеет Воспринять Как Древняя Вибрирует Молва
Зело земля
Приблизительное время чтения: 1 мин.
Ѕлоба: вот так по-церковнославянски мы напишем слово «злоба». То есть злодейство, лукавство. Первая буква выглядит как-то странно. Не похожа на русскую з, да и в церковнославянском есть соответствующая буква под названием «земля» (З). Но это совсем другая буква. Она называется «зело» (Ѕ). Передает она, как и «земля», звук [з]. Хотя когда-то «зело» обозначала специфический славянский звук [дзь], который сохранился в белорусском языке. «Зело» используется в очень малом количестве слов и пишется в их корне. Например, звезда, змей, злак или само слово зело, что означает «очень, сильно». Различие «зело» и «земли» больше формальное. У них разные числовые значения. Да, в церковнославянском буквы имели также числовые значения. Так вот, у «зело» это шесть, у «земли» — семь. Кстати, в XVIII веке во время языковых реформ этими буквами прямо жонглировали. Сначала отменили «землю», потом вернули, отменив «зело». Однако для нас важно, что в церковнославянских текстах мы можем увидеть эти две прекрасные звенящие буквы.
«Я люблю церковнославянский» — уникальный проект об интереснейшем языке. 60 маленьких видеоуроков помогут вам лучше понимать этот необычный язык, а еще вы узнаете много интересного о его истории и славянской культуре вообще.
Смотрите все уже опубликованные ролики на сайте журнала «Фома» и следите за появлением новых на нашем Youtube-канал «Академия Фомы»:
Проект создан АНО «Шереметьев-Центр». При поддержке грантового конкурса «Православная инициатива».
В.Я. Шишков. Угрюм-река
В.Я. Шишков
Угрюм-река (отрывок)
Петр Громов после смерти родителя зажил широко.
– Все время на цепи сидел, как шавка… Раскачаться надо, мошной тряхнуть…
И в день Марии Египетской именины своей жены справил на славу. Поздравил ее после обедни и не упустил сказать:
– Ты все-таки не подумай, что тебя ради будет пир горой… А просто так, из анбиции…
Гости толклись весь день. Не успев как следует проспаться, вечером вновь явились – полон дом. Мария Кирилловна хлопотала на кухне, гостей чествовал хозяин.
Зала – довольно просторная комната в пестрых обоях, потолок расписан петухами и цветочками, а в середине – рожа Вельзевула, в разинутый рот ввинчен крюк, поддерживающий лампу со стеклянными висюльками.
Посреди залы – огромный круглый стол; к нему придвинут поменьше – четырехугольный, специально для «винной батареи», как выражался господин пристав – почетнейший гость, – из штрафных офицеров, грудь колесом, огромные усы вразлет.
– Ну вот, гуляйте-ка к столу, гуляйте! – посмеиваясь и подталкивая гостей, распоряжался хозяин в синей, толстого сукна поддевке. – Отец Ипат, лафитцу! Кисленького. Получайте…
– Мне попроще. – И священник, елозя рукавом рясы по маринованным рыжикам, тянется к графину.
– А ты сначала виноградного, а потом и всероссийского проствейна, – шутит хозяин. – А то ерша хвати, водки да лафитцу.
– Поди ты к монаху в пазуху, – острит священник. – Чего ради? А впрочем… – Он смешал в чайном стакане водку с коньяком. – Ну, дай Бог! – и, не моргнув глазом, выпил: – Зело борзо!
Старшина с брюшком, борода темно-рыжая, лопатой, хихикнул и сказал:
– До чего вы крепки, отец Ипат, Бог вас храни… Даже удивительно.
– Я бы, простите Бога ради, не мог. Я бы тут и окочурился.
– Привычка… А потом – натура. У меня папаша от запоя помер. Чуешь?
– Ай-яяй. Царство им небесное, – перекрестился старшина, взглянув на лампадку перед кивотом, и хлопнул рюмку перцовки: – С именинницей, Петр Данилыч!
– Кушайте во славу… Господин пристав! Чур, не отставать…
– Что вы. Я уже третью…
– Какой там, к шуту, счет… Иван Кондратьич, а ты чего. А еще писарем считаешься.
– Пожалуйста, не сомневайтесь… Мы свое дело туго знаем, – ответил писарь, высокий, чахоточный, с маленькой бородкой; шея у него – в аршин.
Было несколько зажиточных крестьян с женами. Все жены – с большими животами, «в тягостях». Крестьяне сначала конфузились станового, щелкали кедровые орехи и семечки; потом, когда пристав пропустил десятую и, чуть обалдев, превратился в веселого теленка, крестьяне стали поразвязней, «дергали» рюмку за рюмкой, от них не отставали и беременные жены.
Самая замечательная из всех гостей, конечно, Анфиса Петровна Козырева, молодая вдова, красавица, когда-то служившая у покойного Данилы в горничных девчонках, а впоследствии вышедшая за ротного вахмистра лейб-гусарского его величества полка Антипа Дегтярева, внезапно умершего от неизвестной причины на вторую неделю брака. Она не любила вспоминать о муже и стала вновь носить девичью фамилию.
Бравый пристав, невзирая на свое семейное положение, довольно откровенно пялил сладкие глаза на ее высокую грудь, чуть-чуть открытую.
Она же – нечего греха таить – слегка заигрывала с самим хозяином. Угощал хозяин всякими закусками: край богатый, сытный, и денег у купца невпроворот. Нельмовые пупы жирнущие, вяленое, отжатое в сливках, мясо, оленьи языки, сохатиные разварные губы, а потом всякие кандибоберы заморские и русские, всякие вина – английских, американских, японских погребов.
Гости осмелели, прожорливо накинулись на яства, – говорить тут некогда, – громко, вкусно чавкали, наскоро глотали, снова тыкали вилками в самые жирные куски, и некоторых от объедения уже бросило в необоримый сон.
Но это только присказка. И лишь пробили стенные часы десять, а под колпаком – тринадцать, вплыла в комнату сама именинница, кротко улыбаясь бесхитростным лицом и всей своей простой, тихой, в коричневом платье, фигурой.
– Ну, дорогие гостеньки, пожалуйте поужинать… – радушно сказала она. – Гуляйте в столовую, гуляйте.
Все вдруг смолкло: остановились вилки, перестали чавкать рты.
– Поужи-и-нать? – хлопнул себя по крутым бедрам отец Ипат, засвистал, присел, потешно схватившись за бородку. – Да ты, мать, в уме ли? – И захохотал.
Пристав закатился мягким, благопристойным смехом и, щелкнув шпорами, поцеловал руку именинницы.
– Пощадите. Что вы-с… Еле дышим…
– Без пирожка нельзя… Как это можно, – говорила именинница. – Анфисушка, отец Ипат, пожалуйте, пожалуйте в ту комнату. Гуляйте…
Всех охватило игривое, но и подавленное настроение: животы набиты туго, до отказа, – отродясь такого не было, чтобы обед, а после обеда – этакая сытная закуска, а после закуски – ужин…
Крестьяне стояли, выпучив глаза, и одергивали рубахи; их жены икали и посмеивались, прикрывая рот рукой.
Однако, повинуясь необычному гостеприимству, толпой повалили в столовую. Низкорослый толстенький отец Ипат дорогой корил хозяина:
– А почему бы не предупредить… Я переложил дюже… Эх, Петр Данилыч. А впрочем… Могий вместити да вместит… С чем пирог-то? С осетром небось? Фю-фю… Лю-ю-блю пирог.
За столом шумно, весело. Поначалу как будто гости призадумались, налимью уху кушали с осторожностью, пытая натуру: слава Богу, в животах полное благополучие, для именинного пирога места хватит. А вот некоторые в расчетах зело ошиблись, и после пятого блюда, а именно – гуся с кашей, отец Ипат, за ним староста и с превеликим смущением сам господин пристав куда-то поспешно скрылись, якобы за платком в шинель или за папиросами, но вскоре пожаловали вновь, красные, утирая заплаканные глаза и приводя в порядок бороды.
– Анфиса Петровна! Желаю выпить… только с тобой. Чуешь? – звонко, возбужденно говорил хозяин и тянулся чокнуться с сидевшей напротив него красавицей-вдовой.
– Ах, чтой-то право, – жеманилась Анфиса, надменно, со злой усмешкой посматривая на именинницу.
– Ну, не ломайся, не ломайся… Эх ты, малина. Ведь я тебя еще девчонкой вот этакой, голопятенькой знавал…
– А где-то теперича Прошенька наш. – вздохнула Марья Кирилловна, усмотрев, как моргает нахальная вдова купцу, а тот…
– Прохор теперь большо-о-й, – сказал отец Ипат, аппетитно, с новым усердием обгладывая утиную ножку. – Надо Бога благодарить, мать… Вот чего…
– Да ведь край-то какой. А он – мальчишка, почитай.
– Смелым Бог владеет, мать… Поминай в молитвах, да и все.
– Вы помяните у престола, батюшка…
– А ну, под поросенка! – налил пристав коньяку. – Хе-хе-хе. Ваше здоровье, дражайшая! – крикнул он и так искусно вильнул глазами, что на его приветствие откликнулись сразу обе женщины: «Кушайте, кушайте!» – Анфиса и Марья Кирилловна.
– А поросенок этот, простите Бога ради, доморощенный? – поинтересовался старшина, которого начало изрядно пучить, – отличный поросенок… Видать, что свой… Вот у меня в третьем годе…
– Анфиса. Анфиса Петровна. настоящая ты пава…
– Прошенька-то ведь у меня единственный…
– Ах, хорош, хорош паренек, простите великодушно.
– Петрован. Слышь-ка… Данилыч… Эй! Хозяин!
– Погодь! Дай ему с кралей-то, – развязали языки крестьяне.
– Эх, на тройках бы… Анфиса! А?
– На тройках. Зело борзо. – вскрикнул веселый отец Ипат. – Мать, чего там у тебя еще.
Притащили гору котлет из рябчиков.
– Мимо… не желаем. – закричал белобородый румяный старик. – Ух, до чего. Аж мутит.
– Нет, мать… Ты этак нас окормишь.
– Кушайте, дорогие гости, кушайте.
– Ешь, братцы, гуляй. Царство небесное родителю моему… Капиталишко оставил подходящий…
– А ты на церковь жертвуй! Духовным отцам своим.
– На-ка, выкуси! Ххха-ха. Мы еще сами поживем… Анфиса, верно?
– Наше дело сторона, – передернула та круглыми плечами.
– А вот киселька отведайте. С молочком, с ватрушечками. Получайте.
– А подь ты с киселем-то. Ну, кто едет. Эй, Гараська! Крикни кучеру… Тройку.
– Постыдись! – кротко сказала жена, сдерживая раздражение.
– К черту кисели, к черту.
– Нет, Петр Данилыч… Погоди, постой… До киселька я охоч… – И священник, икая, наложил полную тарелку.
– Господа, тост. – звякнул пристав шпорами и, браво крутя ус, покосился на ясное, загоревшееся лицо Анфисы. – Уж если вы, Петр Данилыч, решили широко жить, давайте по-благородному. Тост!
– К черту тост! К черту по-благородному! – махал руками, тряс кудлатой бородой хозяин: – Тройку. Анфисушка, уважь…
– Постыдись ты, Петруша… Людей-то постыдись…
– Людей?! Ха-ха. – И, вынув пухлый бумажник, хлопнул им в ладонь. – Во. Тут те весь закон, все люди…
После ужина затеяли плясы. Но у плясунов пьяные ноги плели Бог знает что, и от обжорства всех мутило. Отец Ипат, выставив живот, тяжело пыхтел в углу, вдавившись меж ручек кресла.
– Обкормила ты нас, мать, зело борзо. Ведь этакой прорвой пять тысяч народу насытить можно…
– Едем! – появился Петр Данилыч в оленьей дохе и пыжиковой с длинными наушниками шапке. – Анфиса! Батя.
И в тесной прихожей, где столпившиеся гости тыкались пьяными головами в чужие животы, в зады, Петр Данилыч громко, чтоб все слышали, говорил оправлявшей пуховую шаль вдове:
– Хоть я, может, и не люблю тебя, Анфиса… при всех заявляю и при тебе равным манером, отец Ипат… Что мне ты, Анфиска? Тьфу. Из-под дедушки Данилы горшки носила. Ну, допустим, рожа у тебя… это верно – что, и все такое, скажем, в аккурате… Одначе едем кататься вместях. Назло бабе своей. Реви, фефела, реви… Едем, Анфиска.
Под звездным небом все почувствовали себя бодрее. Отец Ипат прикладывал к вискам снег и отдувался.
Тройка вороных смирно ждала.
– Марковай, слезовай! – шутливо проблеял батя кучеру Марку, копной сидевшему на козлах в вывороченной вверх мехом яге и собачьих мохнатках.
– А ты сам, батя, что ли. Мотри, кувырнешь хозяина-то, – покарабкалась с козел, бухнула в сугроб копна.
– Ну, скоро вы? – горел нетерпением купец.
– Живчиком. Марковай, ну-ка засупонь меня… Не туго. Пошто туго-то?! – хрипел отец Ипат. – Аж глаза на лоб. Уф. Ну и нажрался… – Перетянутый кушаком по большому животу, он взгромоздился на козлы, забрал в горсть вожжи и, взмахнув кнутом, залихватски свистнул: – Ну-у, вы. Богова мошкара… фють!!
Гладкие кони закусили удила, помчались. На первой же версте, на повороте, сани хватились о пень, седоки врезались торчмя в глубокий сугроб, а тройка, переехав священника санями, скрылась.
– Править бы тебе, кутья прокислая, дохлой собакой, а не лошадьми! – выпрастывая из снега хохотавшую Анфису, сердился Петр Данилыч.
– Но, но… Ты полегче… – подбирая меховую скуфью с рукавицами, огрызался отец Ипат. – И не на таких тройках езживали.
Вся сельская знать, бывшая на именинах, мучилась животами суток трое. Отец Ипат благополучно отпился огуречным рассолом, пристав перепробовал все средства из походной аптечки Келлера, староста выгонял излишки банным паром, редькой.
А сам хозяин неделю ходил с завязанной шеей и не мог поворотить головы.